Ларс – питерский кот, интеллигент в пятом колене. Жизнь в северной столице проистекала в высшей мере благополучно: большая квартира в центре, второй этаж, двор, окружённый с четырёх сторон домами: тихий и абсолютно безопасный, если не считать мальчишек с их ужасными велосипедами, да собак, выводящих два раза в день на прогулку хозяев. С мальчишками Ларс кое-как смирился, а собаки были всегда слишком заняты хозяевами, с поводка их практически не спускали и времени отвлекаться на степенно гуляющего кота в общем-то не имели.
С хозяевами Ларсу тоже повезло изрядно. Молодая пара и девочка пяти лет души в коте не чаяли, внимания на себя много не отвлекали и свободу передвижения не ограничивали, да и вкусную пищу приносили регулярно. Предпринимались, правда, периодические попытки вымыть его в ванне, но Ларс относился к этому философски и даже стоически, справедливо полагая, что это не самое худшее, что могло бы произойти в его жизни.
Природа наградила Ларса внушительными размерами и густым рыжим мехом, отливающим благородной медью на скупом питерском солнце. Неторопливой барской походкой Ларс степенно прохаживался по двору, пренебрежительно поглядывая на худосочных котов-соперников, жалкий вид которых вызывал к ним лишь презрение и нескрываемое чувство собственного превосходства. Желающих оспорить подобное положение вещей среди местного бомонда не находилось, и Ларс по праву имел полную свободу поведения и выбора партнёрш. Местные кошечки, не в пример сильной половине одна краше другой, наперебой строили Ларсу глазки, призывно повиливая хвостиками и грациозно выгибая спинки, и безропотно ждали, когда же он удостоит их своим царственным вниманием. Тот же, словно понимая важность и необходимость процесса, исправно выполнял возложенную на него миссию по улучшению породы питерской кошачьей братии.
К шести годам у Ларса возникла стойкая убеждённость, что жизнь сложилась и удалась, окончательно вошла в своё законное русло, и теперь только и оставалось, что достойно встретить неизбежную старость, оставив о себе добрую светлую память, тем более что за продолжение славного рода он тоже был спокоен. Не один десяток рыжих сыновей и дочек проживали в ближайшей округе, радуя глаз и сердце зрелого интеллигента.
С наступлением лета хозяева традиционно выезжали в деревню. Раньше они всегда оставляли Ларса в городе с соседями, а в этот раз Маленькая хозяйка, так он называл девочку, наотрез отказалась с ним расставаться, и родителям пришлось взять кота с собой. Ларс впервые покинул свой знакомый, привычный и такой уютный мир. Каково там, в новом неизвестном и оттого, не пугающем, конечно, но волнующем мире, с непонятным и таинственным названием «деревня»? Конечно, он не боялся. Что может испугать короля питерских дворов? Но всё же, всё же, всё же…
***
Деревня встретила их буйством зелени, неоглядными просторами и полным отсутствием неприятного, обжигающего лапы летом и отмораживающего их зимой асфальта. Единственная дорога, пролегающая через деревню, оказалась грунтовой, тёплой и мягкой. А какие запахи! Ларсу даже показалось, что он захмелел от этого фейерверка ароматов.
Реакция местных кошек при встрече с гостем из городских оказалась весьма предсказуемой. При виде Ларса деревенские простушки напрочь забывали все свои дела, замирали в немом восторге или начинали лихорадочно прихорашиваться, вылизывая мордашки, расправляя усики и томно стреляя глазками в сторону Ларса. Тот, в свою очередь, степенно и внимательно осматривал каждую селянку, всем своим видом показывая: «Подожди, дорогая, вот осмотрюсь немного, и познакомимся».
С котами в первый день познакомиться тоже не удалось. Те, безусловно, признали в госте опасного соперника, дружба с которым получится вряд ли, а воевать с ним один на один – дураков нет. Да и зачем шкурку портить, если этот заезжий дурачок идёт прямо в пасть Жульке, пегому фокстерьеру, местному авторитету и грозе котов и кошек, на острый клык которого лучше не попадаться, если шкура дорога.
Ларс, понятное дело, понятия не имел ни о каком Жульке. Он просто шёл по деревне, себя показывал, на других смотрел. Видимо, пьянящий аромат свободы сыграл с ним дурную шутку. Он напрочь забыл об осторожности, о том, что деревня – это не его родной и безопасный двор и что здесь ухо нужно держать востро.
– Р-р-р-р, – в метре от него справа, в створе приоткрытой калитки стоял средних размеров фокстерьер, средних для собаки, а для кота пёс был вполне себе крупным. Жесткая кучерявая шерсть со стальным отливом, большим чёрным пятном на спине и коричневыми подпалинами на груди и лапах. Шерсть была, прямо скажем, мало ухоженной. Видимо, хозяин понятия не имел о такой операции, как тримминг – ручной щипке, которую проводят два раза в год, в результате чего собака практически не линяет и выглядит всегда аккуратной и ухоженной. Про фокстерьера Жульку, увы, так сказать было нельзя. Вообще-то его звали Жулио Гилмор третий, но для хозяина это имя было слишком вычурным и труднопроизносимым, богатая родословная пса его совершенно не интересовала, поэтому и сам хозяин и всё вокруг называли Жулио Гилмора третьего простым и доступным именем Жулька.
Породу в Ларсе Жулио почувствовал сразу. И дело было даже не в гордой осанке и твёрдой уверенной походке, а в том мгновенном испуге, мелькнувшем в глазах кота, и в том, как быстро он смог с ним справиться. Да, этот кот не был похож на местных, жалких и трусоватых, способных лишь млеть на солнце да распускать хвосты перед подругами. Этот рыжий гигант был другим, и Жулио впервые в жизни почувствовал в ком-то родственную душу.
– Р-р-р-р-разрешите представиться, Жулио Гилмор третий, – произнёс Жулио и слегка склонил голову.
– Ларс, к вашим услугам, – кот в ответ поклонился вежливо и с достоинством.
– Какими судьбами в наших краях?
– Да вот прибыл с хозяевами на лето. Дочка хозяев не захотела расставаться и настояла на том, чтобы хозяин взял меня с собой.
– Ну что же, добро пожаловать.
– А вы местный или хозяина на охоту вывезли?
– Из города приехали в отпуск. Хозяин, тот ещё охотник, всё больше по бутылкам стреляет, но мне выбирать не приходится. Хоть так по лесу вдоволь побегать.
Жулио подошёл к Ларсу поближе и обнюхал его. Тот в знак дружелюбия слегка потёрся боком о его морду.
– Предлагаю перейти на ты. Здесь все зовут меня Жулькой, но для друзей я – Жулио.
– Принято, – мурлыкнул в ответ кот, – а меня все так и зовут Ларсом, и только дочка хозяев – Ларсиком.
– Вот и договорились. Не буду больше докучать, и было приятно познакомиться, – пёс коротко тявкнул и, кивнув мордой, побежал по своим собачьим делам.
Ларс тоже решил, что для первой прогулки впечатлений достаточно и, не обращая внимания на недоумённо злые взгляды местных котов, вернулся в дом обедать.
Отобедав, Ларс взобрался на лежанку печи, устланную старыми ватными одеялами, и погрузился в блаженную дремоту, сладко урча и изредка приглядывая за домашними сквозь едва приоткрытые глаза. Долго понежиться в покое и власти морфея не дали. Детский организм первым справился с обильным бабушкиным обедом и потребовал движения. Пришлось Ларсу просыпаться и вести Маленькую хозяйку играть на улицу. Проиграли почти до самых сумерек, и только когда бабушка позвала девочку полдничать, Ларс наконец-то смог заняться собой. Он тщательно вылизал себя, привёл в порядок мех и отправился знакомиться с местными братьями и сёстрами поближе. Впрочем, братья его волновали не очень. Ларс справедливо полагал, что с его-то статью и лоском конкурентов он себе тут вряд ли отыщет, а знакомиться и тем более дружить с замухрышками и неудачниками никакого смысла не было. Другое дело – кошечки. В свою первую прогулку он приметил парочку неплохих вариантов.
То ли пьянящий воздух, то ли излишняя самоуверенность сыграли с ним злую шутку, но Ларс потерял бдительность, за что и поплатился. Коты напали на него подло, исподтишка, вчетвером против одного. Навалились разом, сбили с лап на землю и начали рвать шкуру. Ларс, конечно, отбивался, царапал, кусал куда попало, то и дело ощущая вкус чужой крови, но силы были неравными. Через пару минут боя он уже плохо видел одним глазом – по нему прошлась чья-то когтистая лапа, левое ухо болталось, наполовину оторванное, на правой задней отсутствовал добрый клок рыжей шерсти, сорванной вместе с кожей одним из нападавших. Силы оставляли Ларса, а коты, несмотря на полученные в схватке раны, все не унимались, твёрдо решив довести начатое до конца. И вдруг уже на грани уходящего сознания Ларс услышал голос утреннего знакомца Жулио:
– Эй вы, жалкие трусы! Четверо на одного, не слишком ли, даже для ваших подлых душонок.
Вслед за этим послышалось глухое утробное рычание пса, гулкие тупые удары его лап, хруст сломанных костей и вопли разлетающихся в разные стороны котов. Звуки сплелись в какую-то невообразимую кашу, перемешались, превращаясь в один сплошной монотонный гул, в глазах у Ларса потемнело, и он окончательно потерял сознание.
***
Ларс очнулся в старом полуразрушенном сарае. Сквозь щели в досках пробивался дневной свет, в жёлтых лучах которого весело сверкали играющие с потоками воздуха пылинки. Ларс лежал на полуистлевшем ватнике. Некогда светлая, а теперь серая с коричневыми разводами вата тут и там выглядывала сквозь дыры в ткани. Несмотря на запустение и разруху, воздух был чист и свеж, едва уловимый аромат гниющего дерева не мешал, а скорее наполнял палитру ещё одной особой краской. Безмятежный покой и гармония царили вокруг. Увы, но о самочувствии Ларса этого сказать было нельзя. Жутко болела спина, ныла лапа в месте, где вырвали клок шкуры. Левый глаз заплыл полностью, и чтобы посмотреть, что творится слева, приходилось ворочать головой, и тогда разорванное ухо пронзала острая боль.
– Да-а, досталось, тебе, дружище, будь здоров.
Ларс с трудом повернул голову на голос и в сумраке сарая увидел Жулио.
– Да уж, брат. Досталось. Не могу сказать, что раньше я обходился без драк, но чтобы так потрепали, это впервые.
– Ничего, отлежишься. Я слышал, у кошек семь жизней. А я тебе помогу.
Жулио приблизился к коту и стал тщательно и аккуратно вылизывать его раны. Возражать против этого и сопротивляться у Ларса не было ни сил, ни желания. Он просто закрыл глаза, расслабился и заснул.
Ларс проспал почти сутки. Говорят, лучшее лекарство от всех болезней, это сон. Может, это и так, а может, и нет, но, проснувшись, Ларс почувствовал себя явно лучше. Боль слегка поутихла, ухо уже не так горело как раньше, глаз, правда, по-прежнему не открывался. Обоняние подсказало: друг Жулио рядом.
– Ну что, брат, полегчало немного?
Ларс обернулся на голос. Пёс сидел рядом и мило скалился, глядя на израненного товарища.
– Смотрю, уже шевелиться начал.
– Твоими стараниями, друг.
Жулио улыбнулся ещё шире:
– А для чего ещё друзья нужны?
– Эх-х-х, – кот попытался потянуться, но тут же сморщился от боли, – сейчас бы съел чего-нибудь. Кстати, чем это тут пахнет? – Ларс покрутил головой и увидел недалеко от себя свежего дохлого мыша и пучок зелёной травы. – О-о-о, мышка, р-р-р. – Ларс хищно оскалился и впился клыками в серый комочек. Хруст косточек, вкус крови и мяса вернули Ларсу ощущение здоровья и силы. Не прошло и минуты, как с мышкой было покончено.
– Мур-р-р, хор-р-рошо, – разделавшись с мышкой, кот наконец обратил внимание и на траву. Каким-то внутренним чутьём он почувствовал, что именно эта трава нужна сейчас ему и его израненному телу.
– Жулио, за мышь, конечно, спасибо, но как ты узнал про траву, именно она мне нужна сейчас больше всего.
– А это не я. И мышь и траву принесла она, – Жулио вновь весело оскалился и кивнул в сторону входа.
Ларс обернулся и обмер. В контуре света, окружённая золотым ореолом, восседала молодая чёрная кошка. Крупная, ростом почти с Ларса, с точеной изящной фигурой, густым, но не длинным, искрящимся и отливающим синевой мехом, густыми и огромными жёлтыми глазами, сверкающими так, словно две звезды спустились с ночного неба на землю.
Ларс повернулся к товарищу, сглотнул внезапно подступивший к горлу комок и неожиданно севшим голосом прошипел:
– Кто она!?
– Не знаю, – Жулио получал нескрываемое удовольствие от ошарашенного вида товарища. – Никто не знает, откуда она взялась и где живёт. Она называет себя Принцесса, и мне кажется, что она имеет на это полное право.
– Здравствуйте, Принцесса, – Ларс вновь обернулся к красавице. – Разрешите представиться, меня зовут Ларс, – он попытался изобразить элегантный поклон, но едва сдержал стон от пронзившей шею боли.
– Здравствуйте, господин Ларс, – улыбнулась Принцесса. – Не стоит затруднять себя этикетом. Вы ещё слишком слабы.
– Спасибо за мышку и лечебные травы, Принцесса, они как нельзя кстати.
– Не за что, господин Ларс. Я стала невольной свидетельницей вашего боя. Несмотря на численный перевес противника, вы показали себя настоящим котом, стойким и бескомпромиссным бойцом, достойным уважения. А ваш друг, господин Жулио, так отчаянно бросился на вашу защиту и потом так трогательно за вами ухаживал. Я даже позавидовала, ведь у меня самой нет таких друзей. Ну а что касается моих скромных подарков, то уж коль я не могла вмешаться во время драки, то хотя бы таким образом хочу оказать вам свою помощь.
***
Прошло две недели. Ларс поправился. Но возвращаться к хозяевам не торопился. Все эти дни он так и жил в старом заброшенном сарае, куда его, полуживого, оттащил Жулио. Все эти дни рядом с ним жила Принцесса. Она ухаживала за Ларсом, ловила для него мышей, приносила лечебную траву. Ларс безумно влюбился в эту красавицу и видел, конечно, что и сам тоже небезразличен ей. Очень скоро Ларс поднялся на ноги, и решил, что пришла пора ему приносить подарки своей любимой. Первые попытки поймать полевую мышь вызывали у Принцессы и не упускавшего развлечения Жулио задорный смех и незлобные подтрунивания. Конечно, Ларс был котом городским, привыкшим к тому, что хозяева заботились о его еде. Мыши, словно сговорившись со зрителями, подпускали Ларса поближе и в самый последний момент ловко уворачивались от его лап и скрывались в траве под дикий хохот «зрителей».
– Ну ладно, болезный, – сжалилась наконец над ним Принцесса, – так и быть, научу тебя мышей ловить.
Ларс и Жулио наблюдали со стороны за Принцессой. Та вышла на полянку и замерла, чуть покачивая головой, словно сканируя усами пространство. Вдруг усы замерли, взгляд её устремился куда-то в траву и Принцесса двинулась по направлению к добыче. Не пошла, не поползла, а именно двинулась, перемещаясь в пространстве плавно, словно перетекая, едва касаясь лапами земли. Её хвост напрягся, вытянулся в линию, параллельно земле. Принцесса замерла на мгновение, напружинилась и вдруг, высоко подпрыгнув, обрушилась сверху на замершую в недоумении мышь. Секунда – и серый грызун агонизирует в её зубах.
– Ну как, понял?
– Да, я кое-что заметил. Ты подходила к мышке против солнца, так, чтобы твоя тень её не спугнула.
– Молодец, – улыбнулся Жулио.
– Только, Принцесса, я не понял, зачем так прыгать? Нет, это, конечно, красиво, эффектно, но …
– А это, Ларсик, – с недавних пор она называла его именно так, и это, как ни странно, его совсем не раздражало, – это, Ларсик, второй секрет. Дело в том, что мышь не только видит, но и запах чует. И пока ты для неё далеко, ты не опасен, но стоит только тебе приблизиться слишком близко – мышь в сторону. Причём, в любую, не угадаешь. Прыгая вверх, ты выпадаешь не только из её поля зрения, но и из поля запаха. Мышь теряет твой запах и не знает, что предпринять. А ты в этот момент на неё сверху падаешь – и она твоя.
Ларс вновь приступил к занятиям. Благо полевок вокруг было вдосталь. Раз за разом он под громкий хохот друзей совершал атаку и промахивался. Но вот с шестой или седьмой попытки удача всё-таки улыбнулась Ларсу, и он наконец почуял на губах вкус только что пойманной добычи. Преисполненный необычайной гордости, он прошествовал к друзьям и возложил к лапам Принцессы серую тушку.
– Умница, – радостно воскликнула Принцесса и, слизнув с усов Ларса кровь добычи, нежно потёрлась об него шейкой.
– Ну ладно, – неожиданно смутился Жулио, – вы тут пока поворкуйте, а я пройдусь по деревне. А то ваши братья совсем страх потеряли, того и гляди на шею сядут.
С тех пор влюблённые почти не расставались, Ларс с азартом охотился, словно навёрстывая за все проведённые на всём готовом годы. Принцесса благосклонно принимала его подношения и ухаживания, одаривая любимого нежностью и лаской.
Влюблённые целыми днями носились по лугам и полям, без устали играя и резвясь, а утомившись, отдыхали, на какой-нибудь скрытой от посторонних глаз поляне, блаженно щурясь на солнце, отдаваясь полностью неге и лени.
Верный друг Жулио частенько наведывался к ним, чтобы рассказать свежие деревенские новости. Ларс практически не вспоминал ни о своей прошлой городской жизни, ни о хозяевах, к которым ничего кроме благодарности и не испытывал. Лишь мысли о Маленькой хозяйке, которая тяжёло переживала пропажу любимца, иногда омрачала его.
– Я пытался сказать ей, что у тебя всё хорошо и ты счастлив, – успокаивал его Жулио, – но она не понимает меня. Что ты хочешь, это всего лишь люди.
Ларс грустно вздыхал и тут же гнал невесёлые мысли прочь. Не судите его строго, ведь он был счастлив и влюблён.
***
Дорогой читатель, я почти закончил свою историю про питерского интеллигента – рыжего кота Ларсона, встретившего на своём пути большую и светлую любовь. Осталось только рассказать концовку, и вот тут-то я и попал в весьма затруднительное положение. С одной стороны, я должен закончить эту историю так, как она закончилась на самом деле, с другой, – я не хочу, чтобы она так заканчивалась. Но мне кажется, я нашёл выход.
). Потому что сцена драки с котами больше всего напомнила о волках или собаках. Ну а поскольку от этого момента отталкивается дальнейшее развитие сюжета (вариант доблестного сражения с сенокосилкой отвергаю как негуманный), то по знанию кошачьих повадок незачет. 
