Осенняя история, рассказанная одним Призраком одной Кошке
Одинокий старый фонарь в заброшенном парке зябко ежился и близоруко щурился. Его желтовато-тусклый свет изо всех сил пытался отогнать от себя липкую осеннюю тьму, которая выползала из трещин асфальта, переливаясь через край, и расплескивалась по земле, неотвратимо заполняя парк.
Именно заполняла, а не сваливалась внезапно, как считают многие. Просто они никогда не замечали, как тьма собирается живым полупрозрачным пятном где-то на самой границе света и впитывает в себя тени от домов и деревьев. Постепенно она становится густой, вязкой и, накопив побольше чернил, медленно и осторожно расползается в разные стороны бесформенной кляксой.
Я стоял на границе дня и ночи и смотрел, как растекаются глянцево-сизые сумерки. Вторжение темноты только началось, пока еще она была всего лишь густой тенью. Но вот тень пошевелилась, потянулась, и зыбкая грань света и тьмы стала размытой. Темнота плавно потекла вперед, вытесняя день за пределы парка и еще дальше, дальше...
И вот она уже здесь, совсем рядом, набрасывает на землю свою мантию. Всего лишь миг – и все вокруг изменилось. Только что меня окружали кусты шиповника, а теперь я стою среди косматых волков. Слева от меня древний вяз натужно скрипнул и превратился в горбуна-великана. Его скрюченные руки-ветви потянулись ко мне, с явным намерением ухватить за волосы. Я сердито отмахнулся и отступил на шаг, а вяз недовольно заскрежетал, кутаясь в рваные лохмотья.
Темнота сгустилась, как патока. Взгляд мой метнулся к фонарю. Лампочка неожиданно мигнула, и стеклянная дверца жалобно скрипнула, когда хулиган-ветер толкнул ее холодным кулаком.
Сердце сжалось не то от страха, не то от тоски, и мне вдруг показалось, что фонарь решил сдаться надвигающейся тьме. Его можно понять – ведь темнота так соблазнительна. И это гораздо проще, чем бороться, тем более старику. Но я ошибся. На чернильно-мокрый асфальт снова лег размытый круг дрожащего грустного света, и мрак, недовольно съежившись, медленно отступил.
Я стоял, сомневаясь, как на распутье, согреться ли мне в этом почти нереальном пятне света и остаться здесь навсегда, или снова погрузиться в такую знакомую, мягкую, бархатистую на ощупь темноту. Как тяжко каждый раз выбирать между тьмой, пробуждающей в нас что-то очень древнее, почти первобытное, скрадывающей изъяны, и светом, безжалостно обнажающим все, что нам хотелось бы скрыть от посторонних глаз и олицетворяющим жестокую реальность бытия.
Неожиданно желтый, как солнечный зайчик, кленовый лист, вырвавшись из темноты, радостно затанцевал вокруг фонаря. Он кружился в обнимку с ветром, и фонарь, собрав последние силы, засиял так, как не сиял, наверное, и в молодые годы. Он изливал потоки теплого, волшебного света со щедростью Гаруна-аль-Рашида, осыпающего золотом веселящих его танцовщиц.
И тогда Ночь, замерев на миг, скользнула в этот магический круг пушистой черной кошкой. Мягкие лапки неслышимо ступали по асфальту, оставляя на нем невидимые следы. Кленовый лист восхищенно закружился в луче света, а потом плавно опустился перед кошкой на мокрую от дождя землю, как верный Ланселот, бросающий плащ под ноги своей Гвиневере.
- Мрр-мрр, - нежно сказала кошка и ласково потерлась боком о фонарь.
- Скрип-скрип, - влюбленно ответил он, покачивая треснувшими стеклами.
Черная, как сажа, кошка села рядом, и завела нежную песенку, а фонарь, укутав ее теплым плащом света, аккомпанировал своим скрипом. И я понял, что они были давними друзьями, фонарь и Ночь, и даже больше, чем друзьями.
Я улыбнулся, отступая в темноту. Мне не хотелось показаться слишком назойливым. Это чудо не для меня, оно только для них двоих.
Уютный теплый мрак благодарно распахнул предо мной черную бархатную завесу и тут же сомкнулся у меня за спиной. Косматый шиповник-волк подмигнул мне ягодным глазом, а горбун-вяз по-приятельски помахал ручищами-ветвями.
Я вытащил из кармана серебряные часы в форме луковицы, и открыл крышку. В тихой темноте зазвучал «Голубой Дунай» – Штраус снова был в моде. Время близилось к полуночи, и часовой дух укоризненно качал головой, сидя на минутной стрелке.
Я подтянул голенища ботфорт и поправил перевязь шпаги. Часовой дух погрозил мне пальцем: «Поторопись!» Я не стал с ним спорить: опаздывать на бал Ночи Всех Святых считалось в обществе дурным тоном. Я поманил ветер, и он тут же подлетел ко мне игривым коньком, потряхивая гривой красно-желтых листьев.
Фонарь с достоинством испанского гранда поклонился мне, качнув бронзовой шапкой. Кошка, одарив меня загадочной улыбкой Джоконды, взмахнула на прощание пушистым хвостом, набрасывая на землю сонную тьму, которая мазнула по полотну света толстой кистью, стирая меня из парка.
Я мчался в ночь так быстро, как могут мчаться лишь призраки, оседлавшие Вечность, но все же успел увидеть, как фонарь, склонившись к кошке по имени Ночь, читает ей старые, как мир, стихи о любви.
Хорошо задуман, на выполнение время не хватило, отлично закончен.
Такая интересная абстрактная обстановачка, где каждое движение это шаг во Тьму, где оживают все наши фантазии. В том числе и фантазия автора, находящегося под свежим впечатлением от Булгакова и Кэррола.
Выполнение. Несколько примеров:
Quote
Я стоял на границе дня и ночи и смотрел, как растекаются глянцево-сизые сумерки. Вторжение темноты только началось, пока еще она была всего лишь густой тенью. Но вот тень пошевелилась, потянулась, и зыбкая грань света и тьмы стала размытой. Темнота плавно потекла вперед, вытесняя день за пределы парка и еще дальше, дальше...
Здесь автор немного перемудрил. Перечитывал несколько раз, пытаясь представить в реальности. Что-то не получилось в абзаце. Например
Quote
и зыбкая грань света и тьмы стала размытой.
Весь текст, обозначенный выше цитатой, это непрерывное движение, пусть не очень заметное. Вторая цитата – результат движения. А дальше опять «потекло».
Quote
Слева от меня древний вяз натужно скрипнул
Если нет действий «Справа» зачем упоминать «Слева»
Quote
Сердце сжалось не то от страха, не то от тоски
Совсем некрасивая фраза
Quote
как верный Ланселот, бросающий плащ под ноги своей Гвиневере
Извините, я не понял. Ланселот кому верен, и почему это Гвиневера его
Финальный абзац, видимо, был изначальным. От него и писался рассказ. Хорош! Ушедший однажды вернется
Хорошо задуман, на выполнение время не хватило, отлично закончен
Времени было дано час ) Давно. Это было экзаменационное задание - мистика, романтика, слова "фонарь, кошка, Штраус". С тех пор почти ничего в тексте не менял, теперь подчищу точно )
Quote (Добрый)
как верный Ланселот, бросающий плащ под ноги своей Гвиневере
Классика Артурианы же оО Ланселот и Гвиневера любили друг друга (Английские легенды; Сказания о рыцарях Круглого стола; Томас Мэллори "Книга о Ланселоте и королеве Гиневре" и "Смерть Артура" и еще энное количество текстов на тему). Ниже - перевод английской легенды, переводил не я )
Сказания о сэре Ланселоте и королеве Гвиневре
Сэр Ланселот родился в семье королевы Элейны и короля Бана в стране Бенвик, и еще в детстве предсказали Ланселоту,что будет он величайшим героем и славнейшим рыцарем в мире. Воспитывался Ланселот у Девы Озера и за то получил прозвание Озерный, а когда достиг определенного возраста, прибыл ко двору короля Артура, где стал одним из самых доблестных его рыцарей. За доблесть и мужество полюбила его королева Гвиневра, а он ее. Во имя этой прекрасной дамы совершил он немало рыцарских подвигов и даже спас ее от костра и позора. И вот однажды решил он вместе со своим племянником и верным оруженосцем сэром Лионелем отправиться в поход на поиски приключений. Сели они на коней и пустились в путь. День был жаркий, и вскоре их разморило. Решили славные рыцари отдохнуть под яблоней у дороги. Сэр Ланселот снял доспехи и уснул, а сэр Лионель остался сторожить его сон. И вдруг видит он, что мимо несутся во весь опор три рыцаря, а за ними гонится один-единственный рыцарь. Догнал и тут же победил всех троих, а потом связал их уздечками от их же коней. Решил тут сэр Лионель и сам сразиться с могучим рыцарем, но и его победил этот искусный воин. Затем спешился, связал по рукам и ногам и взвалил поперек седла, как и тех троих, и увез всех в свой замок, где отхлестал нагих колючими лозами и бросил в темницу. Томилось в той сырой и глубокой темнице много рыцарей, и многие они терпели мучения. А между тем на поиски сэра Ланселота отправился его младший брат, славный рыцарь сэр Эктор Окраинный, и заехал он в темный лес и встретил в том лесу человека, по виду лесника. Спросил его сэр Эктор, не слыхал ли тот о каких-нибудь приключениях и опасностях в этом лесу. Ответствовал лесник, что есть за ручьем с ключевой водой развесистое дерево, на котором висит множество щитов, в свое время принадлежавших доблестным рыцарям, а у корней прибит медный таз. Если ударить в тот таз трижды древком копья, то много может случиться с постучавшим славных приключений. Поблагодарил сэр Эктор лесника и поехал к тому дереву. Увидел он на нем множество щитов, среди которых узнал и щит брата своего Лионеля и многих других рыцарей Круглого Стола. Опечалился сэр Эктор и поклялся отомстить за них, а потому не трижды постучал древком копья в медный таз, принялся колотить по нему как безумный. Появился тут рыцарь по имени сэр Тарквин и вызвал сэра Эктора на бой. Упер Эктор копье в седельный упор и ринулся на противника, да нанес ему удар такой силы, что дважды под ним конь перевернулся па одном месте. Не отступил сэр Тарквин, а сам бурей налетел на Эктора и победил его, привез в свой замок и пообещал, что не причинит ему зла, если только Эктор поклянется ему в верности, ибо очень уж хорошим воином показал себя младший брат Ланселота Озерного. Отказался Эктор от предложения сэра Тарквина, и тогда раздели его донага и высекли колючими лозами, а затем бросили в темницу к другим рыцарям. А сэра Ланселота нашли спящим под яблоней четыре королевы, и одною из них была королева Фея Моргана. И затеяли они между собой спор, кому он достанется в полюбовники. Долго спорили они, пока Фея Моргана не предложила навести на него чары, перевезти его замок ее Чэриот, а там уж пусть он сам выбирает, которая из четырех королев станет его возлюбленной. Так они и сделали. И когда очнулся сэр Ланселот Озерный во дворце Феи Морганы, никак не мог он сначала понять, кто перенес его туда. Но вскоре явилась ему сама Фея Моргана, а была она красоты необыкновенной, и предложила Ланселоту выбрать из четырех королев себе возлюбленную. Отказался сэр Ланселот Озерный, ибо всю свою жизнь сохранял верность королеве Гвиневре, за исключением двух только раз, но о том пойдет речь далее. Тогда оставили королевы его в холодной комнате, но вскоре принесла ему обед прекрасная лицом девица и сказала, что дочь она короля Багдемагуса и что готова она освободить сэра Ланселота, если согласится он биться на турнире за честь отца ее. С радостью согласился на ее предложение Ланселот, ибо был король Багдемагус славным и честным рыцарем. Освободила тогда девица Ланселота, и выступил он на следующий день на турнире, и поразил всех противников короля, и защитил его честь. Благодарны были сэру Ланселоту король Багдемагус и его дочь. А на следующее утро отправился Ланселот разыскивать брата своего Лионеля, столь неожиданного его покинувшего. Вскоре встретилась ему девица на белом коне, которая рассказала, что есть неподалеку раскидистое дерево с медным тазом и что принимает вызовы там сэр Тарквин, великий и искусный в ратных делах рыцарь. Отправился к дереву Ланселот, но, сколько ни бил он древком копья по тазу, никто не являлся на его вызов, лишь вывалилось у таза дно. Поехал он тогда к стенам замка сэра Тарквина и вдруг заметил, что едет ему кто-то навстречу. Вскоре увидел он, что это сэр Тарквин, а поперек седла лежит связанным один из рыцарей Круглого Стола, брат сэра Гавейна. И вызвал тогда сэр Ланселот сэра Тарквина на поединок, и долго они бились, и никто из них не мог одержать верх, хотя оба уже истекали кровью. Тогда предложил Тарквин Ланселоту примириться, если только не имя ему - сэр Ланселот Озерный, ибо Ланселот убил брата сэра Тарквина. Отвечал тогда Ланселот, что он и есть тот самый ненавистный Тарквину рыцарь. А потому предстоит им биться не на живот, а на смерть. И долго они еще рубились, пока, наконец, не ослабел Тарквин и не смог Ланселот перерубить ему шеи. Тут и пришел конец злому рыцарю Тарквину, а Ланселот освободил всех томящихся в темнице, и было среди них немало мужей славных - и среди них сэр Галихуд и сэр Лионель, сэр Эктор и сэр Кэй. А сам Ланселот поехал дальше и свершил он немало подвигов. И однажды довелось ему освободить от двух огромных великанов замок Тинтагиль, в котором зачала королева Игрейна от Утера Пендрагона короля Артура. После того подвига поехал он дальше; вечером остановился на богатом дворе у одной старушки, которая приняла его очень хорошо, а на ночь уложила спать в надвратной комнате. Там снял с себя сэр Ланселот доспехи и крепко уснул, но ночью его разбудило бряцание оружия у ворот. Выглянул он тогда в окно и увидел, что трое рыцарей нападают на одного и теснят его. Разгневался сэр Ланселот и бросился на помощь одинокому рыцарю и один победил их троих. Оказалось, что нападали они на сэра Кэя, который на коленях благодарил Ланселота за свое спасение. Отправился сэр Ланселот далее на поиски приключений, и много с ним их случилось, пока не приехал он в темный лес, где ему привиделась черная гончая, что бежала, принюхиваясь, точно по следу раненого оленя. Поскакал Ланселот за нею и вскоре увидел широкий кровавый след, что привел его в старый замок на болоте. Там, в просторной зале, лежал прекрасный мертвый рыцарь. Бросилась к нему черная гончая и стала лизать ему руки. И вышла из внутренних покоев дама; очень она убивалась и плакала по своему убитому мужу, имя которому было сэр Гилберт Бастард. Расстался с нею сэр Ланселот и поехал далее, пока не повстречалась ему в том же лесу девица, сестра сэра Мелиота Логрского, рыцаря Круглого Стола, который сражался с Гилбертом Бастардом и был жестоко изранен. Лежал он в своем замке и истекал кровью, и одна волшебница сказала его сестре, что заживут его раны, лишь когда прикоснутся к ним куском окровавленного полотнища и мечом, что сокрыты в Гиблой часовне. Отправилась тогда сестра сэра Мелиота на поиски рыцаря, который согласился бы поехать в Гиблую часовню, и повстречался ей сэр Ланселот. Выслушал сэр Ланселот Озерный эту печальную историю и согласился помочь бедному рыцарю и его сестре. Отправился он в Гиблую часовню и, подъехав, привязал коня у ограды. На стенах же часовни висело множество щитов, и многие из них принадлежали славным рыцарям, которых раньше знавал сэр Ланселот. Опечалился он их смерти. Оглянулся, а уж стоят тридцать могучих и высоких рыцарей, каких не бывает среди людей, в черных доспехах и с обнаженными мечами, и все страшно ухмыляются. Взял тогда Ланселот и свой меч в руки, но расступились рыцари и пропустили его в часовню, внутри которой тускло горела одна-единственная лампада. Вскоре заметил Ланселот мертвое тело, завернутое в шелковое полотнище, от которого он и отрезал кусок. А затем отыскал меч мертвого рыцаря и, прихватив его, вышел из часовни. Но лишь только вышел он из часовни, все тридцать черных рыцарей разом заговорили с ним и велели оставить меч, не то придется ему умереть. Не испугался сэр Ланселот и пошел прямо на них, а они расступились и пропустили его. У ограды же часовни встретила Ланселота прекрасная девица и попросила оставить меч в часовне, но и на эту просьбу ответил рыцарь отказом. - Правильно поступаешь ты, - ответствовала девица, а была то Волшебница Хелависа из Негрского Замка, - ибо, если бы уважил ты мою просьбу, никогда бы уже не видать тебе королевы Гвинервы. Но хоть поцелуй меня на прощание. Отказался Ланселот поцеловать ее, и тогда сказала девица: - Знай же, сэр рыцарь, что, если бы поцеловал ты меня, то пришел бы тебе конец, ибо только ради тебя выстроила я эту часовню, ради сэра Гавейиа и тебя, хотела я хранить там твое мертвое тело, целовать и день и ночь. - Господь спасет меня от ваших чар! - ответствовал ей сэр Ланселот, вскочил на коня и ускакал прочь, а Волшебница Хелависа стала чахнуть от любви к нему и вскоре - не прошло и двух недель - умерла. Ланселот же вернулся к сестре сэра Мелиота, и вместе поторопились они в замок, где лежал раненый рыцарь. Обтер Ланселот кровоточащие раны Мелиота окровавленным лоскутом полотнища и прикоснулся к ним мечом, и славный рыцарь тут же выздоровел. Велика была их радость, но вскоре отправился сэр Ланселот далее. И много совершил он подвигов, но о том тут речь не пойдет. Расскажем же мы, как мстила Фея Моргана славному Ланселоту, когда узнала о любви его к королеве Гвинерве, ибо любила она его более всех остальных рыцарей и всегда домогалась его любви. Он же ее не любил. Однажды послала она королю Артуру волшебный рог, из которого должна была испить королева Гвинерва, чтобы доказать свою верность королю, а затем, когда эти козни ее не удались, послала она свою прислужницу заманить сэра Ланселота в замок, где ждали его тридцать вооруженных рыцарей, но поехали туда сэр Тристрам и сэр Гавейн, и побоялись рыцари Феи Морганы выйти к ним. А однажды приехал в замок Феи Морганы сэр Тристрам и попросил ночлега, и пустили рыцаря в замок. Но наутро объявила злая чародейка Тристраму, на которого поглядывала с любовью, что не отпустит его, пока не даст он ей слово выступить на турнире, что устраивает король Артур у Твердой Скалы, со щитом, который она ему даст. И когда посмотрел Тристрам на щит, то увидел на червленом поле изображенных короля и королеву, а над ними - рыцаря, как будто стоящего у них на головах. И сказала Фея Моргана сэру Тристраму, что щит этот означает короля Артура и королеву Гвинерву и рыцаря, который держит их в своей власти. Удивился такому щиту Тристрам, но не увидел в нем ничего дурного, а потому согласился выступить с ним на турнире. Фея Моргана заказала же этот щит специально для того, чтобы оскорбить сэра Ланселота и сообщить об их с королевой Гвинервой любви королю Артуру. Отпустила Фея Моргана Тристрама, а вслед за ним поехал и возлюбленный ее, сэр Хемисон, который заметил, как в замке сестра короля Артура не отводила от Тристрама глаз и приревновал к нему. Нагнал он сэра Тристрама и сразился с ним, и был убит в честном поединке славным рыцарем Круглого Стола. Фея Моргана убивалась по нему, как безумная. Сэр же Тристрам выступал на турнире со щитом, полученным от королевы Феи Морганы, и король Артур дивился тому щиту, а королева Гвинерва сразу поняла, что это козни его сестры. Во время турнира в их покоях появилась девица от Феи Морганы и сказала королю, что специально сделан тот щит, чтобы предупредить Артура о бесчестии и измене. Затем прислужница Феи Морганы исчезла, и никто не заметил, куда она делась. Когда спросили Тристрама, что означает его щит, то ответствовал он, что не знает, но может сказать, что вручила ему этот щит Фея Моргана. И бился он с королем Артуром из-за того, что отказался открыть смысл изображенного на щите, и поразил его. А после того турнира отправился Тристрам дальше, и никто не узнал смысла изображения на щите Феи Морганы. Но немало было врагов у Ланселота и Гвинервы и помимо Феи Морганы. Так, король Марк, узнав, что Артур и Ланселот прислали сэру Тристраму письма с предупреждением о коварстве короля Марка, страшно разгневался на них и послал королю Артуру письмо, в котором советовал присматривать за собственной женой и собственными рыцарями, а уж король Марк сам разберется со своей женой Изольдой и своими рыцарями, к коим принадлежал и сэр Тристрам. Сэру же Ланселоту и королеве Гвинерве Марк послал письма с откровенно оскорбительными намеками. Расстроилась королева Гвинерва, и очень разъярился сэр Ланселот, но помог им в беде сэр Динадан, который сложил о короле Марке песню самую злую из всех, что когда-либо пелись под звуки арфы, и обучил этой песне менестреля, и с тех пор распевали эту песню по всем королевствам. И был королю Марку великий позор. Теперь поведем мы речь о том, как рожден был сын сэра Ланселота Галахад. Известно, что еще до его рождения в праздник Троицы явился ко двору короля Артура, когда все рыцари Круглого Стола сидели за обедом, отшельник и, увидя, что Погибельное Место пустует, спросил у Артура, почему на нем никто не сидит. И когда объяснии отшельнику, что не родился еще тот рыцарь на свет, сказал святой человек: - Имя тому рыцарю - Галахад, но еще не зачат и не рожден, а появится на свет не позднее, чем через год. По окончании того пиршества пустился сэр Ланселот на поиски новых приключений и совершил много подвигов во имя королевы Гвинервы, что был его Прекрасной дамой. Однажды довелось ему приехать в город Корбеник, и жители этого города с радостью приветствовали его, ибо верили они, что сможет Ланселот спасти их госпожу от страшных мук. И рассказали они, что пять лет назад Фея Моргана подвергла ее мукам вариться в котле живой до тех пор, пока лучший рыцарь в мире не возьмет ее за руку. И был недавно в Корбенике сэр Гавейн, но не смог он помочь прекрасной даме, которая терпела столь жестокие мучения за красоту свою, которой и позавидовала злая сестра Артура. Ланселот сказал, что не уверен он, что сможет помочь даме, но сделает так, как ему скажут. И проводили тогда жители рыцаря в башню, в комнату, где было жарко, как в печи, и взял он прекраснейшую деву, какую доводилось ему видеть, совершенно нагую, за руку и освободил тем ее от жестоких мучений. Тут принесли ей красивые одежды, и, облачившись в них, прекрасная хозяйка замка предложила сэру Ланселоту сходить в часовню и отслужить благодарственную службу Господу нашему. Ланселот с радостью согласился. После службы стали подданные дамы просить сэра Ланселота избавить их и от страшного змея, который обитал в одной из гробниц часовни. Ланселот обрадовался новому приключению, и отвели его тогда к гробнице, на которой золотыми буквами было написано: «Сюда явится леопард королевской крови и победит этого змея, а сам породит льва, равному которому по чистоте и силе не будет среди рыцарей». Поднял сэр Ланселот плиту гробницы, и оттуда, изрыгая пламень, показался ужасный змей и сразу набросился на рыцаря. Обнажил тут меч Ланселот и долго бился с тем драконом, пока, наконец, не победил его. Явился тогда в часовню король Пелес, отец владелицы замка, прекрасной Элейны, и близкий родич Иосифа Аримофейского, тайного ученика Иисуса, выкупившего вместе с Никодимом тело Его и похоронившего Его, и пригласил сэра Ланселота погостить в своем дворце. Не успели они войти в залу дворца, как в окно влетела голубица с золотой курильницей в клюве, и разлился вокруг такой аромат, точно все благовония и благоухания мира оказались там в единый миг. Затем в зале появилась прекрасная дева, которая несла в ладонях золотую чашу. И перед этой чашей король и все присутствующие преклонили колена и горячо помолились. А стол их в то же мгновение оказался заставлен всевозможными яствами и напитками. Объяснил тогда король Пелес сэру Ланселоту, что только что сподобился он увидеть чашу Святого Грааля, самое ценное из сокровищ, которым может владеть смертный. И еще сказал он, что как только оно будет утрачено, Круглый Стол распадется. Весь тот день король и Ланселот провели вместе, и старался сэр Пелес, чтобы славный рыцарь согласился возлечь с его дочерью, прекрасной Элейной, ибо знал он, что будет зачат от них Галахад, самый смелый и самый чистый рыцарь в мире, который достигнет Святого Грааля. Но никак не соглашался на то Ланселот, ибо л юбил только одну женщину в мире - королеву Гвинерву. И тогда придворная дама Брузена, искусная волшебнпца сделала так, что Ланселот возлег с Элейной, думая, что она - королева Гвинерва. Сэр Ланселот же, когда узнал об обмане, был страшно разгневан, но Элейна уже понесла от него дитя. И обещал Ланселот навещать Элейну, как только будет у него к тому возможность. Когда пришло ее время, родила Элейна чудесного младенца и нарекли его Галахадом, ибо этим именем первоначально наречен был его отец. А надо сказать, что очень любил леди Элейну один славный рыцарь по имени сэр Бромель, но Элейна никогда его не любила и объявила о том ему прямо, и еще сказала она, что любит одного лишь сэра Ланселота Озерного и что родила от него дитя. Вознегодовал тогда сэр Бромель и поклялся убить Ланселота в честном поединке, а для этого решил целый год караулить его на мосту замка Корбеник. Но случилось так, что в замок заехал сэр Борс, племянник сэра Ланселота, и сразился он на мосту с сэром Бромелем, и победил его. Приехал он затем в Корбеник и, когда узнали, что племянник он сэра Ланселота, приняли его с великой радостью. Очень дивилась леди Элейна, что не приезжает к ним сам Ланселот, как обещал при отъезде. И ответствовал сэр Борс, что вот уже полгода томится он в темнице у Феи Морганы. Страшно огорчилась этому Элейна. Когда же увидел сэр Борс Галахада, то сразу заметил, что похож он на дядю его, и признала Элейна, что Ланселот Озерный - отец ее сына. Заплакал тогда Борс от радости и помолился за мальчика и отца его Господу, и влетела в залу голубица с золотой курильницей, и разлилось чудесное благоухание, а на столе появились яства и напитки. А когда явилась девица, несущая чашу Грааля, то произнесла она во всеуслышание: - Знай же, сэр Боре, что этот младенец займет Погибельное Сидение и достигнет Святого Грааля. И превзойдет он во всем отца своего сэра Ланселота. Преклонили тогда все колена и помолились Богу, после же молитвы голубица выпорхнула в окно, а девица удалилась из зала. Попросил тогда сэр Борс разрешения остаться в замке на ночь, ибо знал он, что ждет его чудесное приключение. Ответствовал король Пелес, что лишь чистый и невинный рыцарь, смелый и мужественный может переночевать в Замке Святого Грааля и что надо сэру Борсу исповедаться и причаститься. С радостью согласился на это рыцарь Круглого Стола, ибо был он смел и честен, а что до его невинности, то был сэр Борс чист перед всеми женщинами, кроме одной только - дочери короля Брангориса, которая родила от него сына по имени Элин. И много случилось с сэром Борсом в ту ночь приключений, но о том говорить мы не будем, скажем лишь, что со всеми справился он с честью. А потом прилетела к нему голубица с золотой курильницей, и весь замок наполнился чудесными ароматами, а потом увидел он четырех прекрасных юношей, несущих четыре ясных свечи, а за ними шел старец, у которого в одной руке была чаша, а в другой - копье под названием Копье Расплаты. И поведал старец, что полагается теперь сэру Борсу отбыть ко двору короля Артура и поведать всем о своих приключениях. А Ланселоту Озерному просил передать, что более всех других рыцарей подобало ему это приключение, но не дано ему было, ибо погряз он в мерзком грехе. Тут увидел сэр Борс, что идут к нему четыре прекрасных женщины, и преклонили они колена пред серебряным алтарем на четырех ножках, а за ними встал на колена и сэр Борс. Но когда взглянул он наверх, то увидел занесенный над собой меч, который сверкал так ярко, что на время ослеп сэр Боре. И раздался голос: - Ступай прочь, сэр Борс, ибо пока еще не достоин ты быть в Замке Святого Грааля. И лег тогда сэр Борс на свое ложе и проспал до утра. Разбудил его король Пелес, который, выслушав рассказ рыцаря Круглого Стола о случившихся с ним приключениях, очень обрадовался. Вскоре отбыл Боре ко двору короля Артура. Когда же королева Гвинерва узнала о рождении сына у сэра Ланселота, то вознегодовала и обвинила его в измене. Но сэр Ланселот рассказал королеве об обмане придворной дамы Брузены, и простила тогда королева своего верного рыцаря. Вскоре возвестили герольды о великом празднестве при дворе короля Артура, и захотела леди Элейна отправиться во дворец. Король Пелес не возражал против этого ее желания. И была она столь прекрасна, что все восхищались ее красою, и даже сам король Артур, а сэр Ланселот застыдился, вспомнив о ночи, которую они провели вместе, и совсем не смотрел на леди Элейну. Горько было ей такое невнимание, и очень она убивалась, пока придворная дама Брузена не сделала так, что пришел к ней вновь сэр Ланселот Озерный, думая, что она - королева Гвинерва, и провели они ночь вместе. А Гвинерва узнала об этом и так разгневалась, что прогнала от своего двора сэра Ланселота, и сошел он тогда с ума от горя. Выпрыгнул он в окно и убежал прочь, и скитался так целых два года, и никто не мог узнать в нем славного рыцаря, а считали его дурачком. Королева же Гвинерва раскаялась в своем жестокосердии, ибо любила сэра Ланселота и узнала об обмане придворной дамы Брузены, и повелела своим рыцарям отправиться на поиски его. И однажды встретились в лесу сэр Персиваль и сэр Эктор Окраинный и стали биться, ибо не узнали они друг друга. Долго сражались они и, когда совсем обессилили, решили примириться и тут узнали они друг друга. Оба так истекли кровью и были изранены, что думали они, что настал час их смерти. Встали они на колени и помолились Всемогущему. Разлился по лесу чудесный аромат, и пронесли перед ними чашу Грааля, но лишь сэру Персивалю дано было видеть ее хранительницу - прекрасную девицу, ибо был он чист душой и телом, и место его за Круглым Столом было по правую руку от Погибельного Сидения. Рассказывают, что, когда сэр Персиваль был посвящен в рыцари, в тот день, по воле Божией, заговорила немая девица и объявила всем, где место нового рыцаря за Круглым Столом, а потом покаялась она, получила отпущение грехов и умерла. Долго искали рыцари короля Артура славного сэра Ланселота Озерного, впавшего в безумие, но никто не мог найти его, а сам Ланселот в это время скитался по стране, пока, наконец, не пришел в город Корбеник, где никто не узнал его. Смилостивились над несчастным жители Корбеника и разрешили ему ночевать под стенами замками. А у короля Пелеса был племянник по имени Кастор, которого скоро посвятили в рыцари. И в день своего посвящения раздавал он дары и богатые одежды всем жителям замка, и даровал плащ и красивое платье и дурачку, каковым все почитали безумного сэра Ланселота. Облачившись в одежды, отправился Ланселот на берег ручья, протекавший в саду замка, и уснул там. Вышла гулять в сад леди Элейна, увидела возлюбленного своего и сразу узнала его. Призвала она отца своего короля Пелеса, и вместе перенесли они Ланселота во дворцовые покои - в те самые, где хранилась святая чаша Грааля. И вошел туда святой человек, снял с чаши покров, и чудесною силою Грааля был сэр Ланселот исцелен. Проснулся Ланселот исцеленным, и было стыдно ему вернуться ко двору короля Артура, а потом попросил он леди Элейну испросить у короля Пелеса для него место, где мог бы он поселиться. И даровал король ему замок Блиант на острове, со всех сторон окруженном водами чистой и прекрасной реки. И дали тому острову название - Остров Радости. Жил там сэр Ланселот вместе с леди Элейной, двадцатью прекрасными юными дамами из знатнейших семейств страны и двадцатью храбрыми рыцарями короля Пелеса. И заказал себе сэр Ланселот черненый щит с серебряной фигурой королевы посредине и коленопреклоненным рыцарем во всеоружии перед нею. Однажды на турнире, что проходил в трех милях от замка Блиант, повстречался Ланселот с Эктором и Персивалем, и узнали они его. Но не поехал с ними Ланселот ко двору короля Артура, а остался жить с леди Элейной. Но как-то, когда Галахаду было уже четырнадцать лет, приехали в замок к Ланселоту Персиваль с Эктором и попросили его поехать с ними в Камелот, ибо совсем исстрадалась королева Гвиневра и не находит себе места король Артур, и оба они не знают, что случилось с сэром Ланселотом. Согласился тогда Ланселот на их предложение, и отправились они в Камелот, где все очень обрадовались сэру Ланселоту. И вновь полюбила королева Гвиневра славного и верного своего рыцаря. После подвига рыцарей во имя Святого Грааля, о котором пойдет еще речь, была при дворе Артура великая радость, и король с королевой еще более ласкали своих вассалов. Сэр Ланселот вновь полюбил королеву, хотя и пришлось ему отказаться от любви к ней во время странствий во имя Святого Грааля, но никогда не мог он забыть ее. И вот стали они вновь тайно встречаться по ночам и днем, и при дворе многие говорили об этом, а пуще всего - сэр Мордред и сэр Агравейн, брат сэра Гавейна. Узнав об этом, стал Ланселот вести себя осторожнее и часто бился он на турнирах и в поединках, защищая честь дам, которые обращались к нему с этой просьбой. И очень не нравилось это королеве Гвинерве, которая страшно ревновала своего рыцаря. Как ни пытался сэр Ланселот убедить ее вести себя осмотрительнее, никак она не хотела слушаться его, а один раз так разъярилась, что прогнала Ланселота Озерного прочь со своих глаз, назвав его изменником. Очень опечалился сэр Ланселот и призвал к себе сэра Борса, сэра Эктора и сэра Лионеля и поведал им о своем горе. Посоветовали тогда рыцари Ланселоту не убиваться так, а подождать у одного отшельника, пока не успокоится королева. Сэр Борс обещал прислать гонца к сэру Ланселоту с новостями. На том они и порешили. После отъезда сэра Ланселота Озерного задумала королева Гвинерва дать рыцарям Круглого Стола малый пир, чтобы доказать, что все они ей равно дороги и милы и не отличает она ни чем сэра Ланселота перед другими. У сэра же Гавейна была страсть к фруктам и ягодам, и особенно любил он груши и яблоки. И один рыцарь, по имени Пионель, брата которого убил сэр Гавейн в честном поединке, задумал подлым образом отомстить Гавейну и, желая ему смерти, напитал несколько яблок из приготовленных к пиру королевы Гвинервы ядом. Но случилось так, что отравленное яблоко надкусил славный сэр Патрис, родич сэра Мадора де ла Порте, и сразу стал он пухнуть, пока, наконец, его не разорвало и не упал он мертвым среди рыцарей. Вскочили тут рыцари Круглого Стола со своих мест, страшно разгневались, и сэр Мадор обвинил королеву в измене, ибо она устраивала тот пир. На шум и крики явился в обеденную залу король Артур и страшно опечалился, когда узнал о произошедшем. И повелел Артур назначить день поединка, чтобы мог какой-нибудь рыцарь защитить честь королевы Гвинервы, сразившись с сэром Мадором. Но никто из рыцарей не хотел защищать ее, ибо не знали они, кто отравил яблоко. Накануне дня поединка послала королева за сэром Борсом и умоляла его защитить ее честь. Согласился сэр Борс, а сам послал гонца к сэру Ланселоту. Верный рыцарь королевы выехал на следующий день на поединок и сразился с сэром Мадором, одолел его и оправдал королеву. А вскоре ко двору прибыла и Дева Озера, которая раскрыла тайну отравителя сэра Пионеля и указала убийцу. Сэр же Пионель испугался и сбежал в свои владения, но, где бы он ни появлялся, всюду от него отворачивались благородные дамы и лорды. И скоро он умер.
И много других еще подвигов совершил сэр Ланселот во имя своей королевы, но о том говорить мы не будем. Скажем лишь, что однажды, когда королева Гвинерва вновь беспричинно гневалась на сэра Ланселота, уехал он на поиски приключений, а ее в это время похитил сэр Мелегант, который давно любил королеву, но боялся похитить ее, ибо рядом всегда был сэр Ланселот. Перебил он всех ее рыцарей, и сдалась тогда Гвинерва, но с условием, что все ее раненые рыцари будут вместе с ней увезены в замок Мелеганта и там им окажут помощь и залечат их раны. Тайно же удалось королеве послать своего пажа к сэру Ланселоту с просьбой о помощи. Но сэр Мелегант увидел это и выставил засаду из тридцати лучников, чтобы убили они Ланселота. Когда получил сэр Ланселот Озерный известие от королевы, немедленно бросился он ей на помощь и попал в засаду. Лучники же выпустили стрелы в его коня, ибо надеялись, что не сможет Ланселот пешим добраться до замка Мелеганта. Ланселот же остановил дровосека с телегой и на этой телеге отправился в замок похитителя королевы. А надо сказать, что в то время было это для рыцаря большим позором, ибо на телеге возили лишь преступников на казнь. Вот какой был благородный сэр Ланселот, и не побоялся он унижения ради своей Прекрасной дамы! Как только подъехал Ланселот к воротам замка, испугался Мелегант и попросил пощады у королевы. И простила его Гвинерва, ибо не успел он причинить ей никакого вреда, и не хотелось ей, чтобы о похищении говорили в королевстве Артура. А затем простил его и сэр Ланселот. Но затем удалось Мелеганту обвинить Гвиневру в измене ее королю Артуру, и сразился тогда Ланселот за ее честь и победил противника. И честь королевы была восстановлена. На этом заканчиваем мы повествование о сэре Ланселоте и королеве Гвиневре и об их любви.
Quote (Добрый)
Финальный абзац, видимо, был изначальным. От него и писался рассказ. Хорош!
Неверное предположение ) Писалось с первого предложения и до конца, а не наоборот.
Спасибо за выловленных блох )) Рад, что финал понравился.
Сообщение отредактировал Хэл - Суббота, 14.07.2012, 01:57
Представляется, в этом рассказе больше симпатичны фантазии читающего.
Хэл, вариантов легенды о короле Артуре, в части затронутой фразой вашего рассказа, много. Но назвать Ланселота верным, как-то не хочется. Ушедший однажды вернется
Хэл, тут такие профессионалы в деле ловли блох - куда уж мне ))) Всех найдут и на булавочки пришпилят, не сомневайтесь. А мне не хочется портить себе впечатление разглядыванием картинки под микроскопом. Пусть так и будет - ночь, улица, фонарь... и кошка...
Сообщение отредактировал Irena - Суббота, 14.07.2012, 06:37
Понравилось. Вроде, и образы не новы - кошка-ночь, одинокий фонарь, сражающийся с тьмой, но - красиво и атмосферно. Красивая картинка, красиво написано, красивая развязка (про мотивы которой тут уже без меня догадку сделали ) - все вместе читается как стихотворение, хоть и нет-нет, да возникает мысль про некоторый перебор красивостей Отношения Ночь - Фонарь, любовь-борьба на грани любви-ненависти и впрямь взывают к чему-то древнему, почти первобытному
И, кстати говоря:
Quote
Как тяжко каждый раз выбирать между тьмой, пробуждающей в нас что-то очень древнее, почти первобытное, скрадывающей изъяны, и светом, безжалостно обнажающим все, что нам хотелось бы скрыть от посторонних глаз и олицетворяющим жестокую реальность бытия.
С первой попытки не одолела, запуталась в согласованиях. Как насчет чего-нибудь вроде "Как тяжко каждый раз выбирать между тьмой, скрадывающей изъяны, пробуждающей в нас что-то древнее, почти первобытное, и светом, безжалостно обнажающим все, что нам хотелось бы скрыть от посторонних глаз и олицетворяющим жестокую реальность бытия"?
Quote
Одинокий старый фонарь в заброшенном парке зябко ежился и близоруко щурился.
Перебор эпитетов на такое короткое предложение.
Quote
Неожиданно желтый, как солнечный зайчик, кленовый лист, вырвавшись из темноты
Неожиданно желтый - или неожиданно вырвавшись?-) И то, и другое хорошо, но в первом случае неожиданность была бы, если бы лист оказался синим или розовым в сиреневую клеточку
Quote
Фонарь с достоинством испанского гранда поклонился мне, качнув бронзовой шапкой. Кошка, одарив меня загадочной улыбкой Джоконды
Повторы. Может, без второго можно обойтись? Подразумевается, что именно расказчика, а не фонарь?
Quote
Кошка, одарив меня загадочной улыбкой Джоконды, взмахнула на прощание пушистым хвостом, набрасывая на землю сонную тьму, которая мазнула по полотну света толстой кистью, стирая меня из парка.
Набрасывая-которая-стирая. Перегруз...
Quote
Я мчался в ночь так быстро, как могут мчаться лишь призраки, оседлавшие Вечность, но все же успел увидеть, как фонарь, склонившись к кошке по имени Ночь,
Повторы - глаз цепляется. Я - кошка. Хожу, где вздумается. Гуляю сама по себе.
С первой попытки не одолела, запуталась в согласованиях.
Вариант отличный, спасибо )
Quote (Коша)
Перебор эпитетов на такое короткое предложение.
Хмхм. Думаю, можно обойтись без "зябко" )
Quote (Коша)
Неожиданно желтый - или неожиданно вырвавшись?-)
Неожиданно желтый ))))) Но, может, и стоит как-то перестроить...
Quote (Коша)
Подразумевается, что именно расказчика, а не фонарь?
Именно рассказчика, да. Без второго "меня", пожалуй, тоже будет понятно.
Quote (Коша)
Набрасывая-которая-стирая. Перегруз
Ага, деепричастиями... Как вариант: Кошка одарила меня загадочной улыбкой Джоконды и взмахнула на прощание пушистым хвостом, набрасывая на землю сонную тьму, которая мазнула по полотну света толстой кистью, стирая меня из парка.
Quote (Коша)
Повторы - глаз цепляется.
В принципе, это лексическая анафора, только примененная в прозе, а не в поэтической форме.
Кошка, одарив меня загадочной улыбкой Джоконды, взмахнула на прощание пушистым хвостом, набрасывая на землю сонную тьму, которая мазнула по полотну света толстой кистью, стирая меня из парка.
Quote (Хэл)
Кошка одарила меня загадочной улыбкой Джоконды и взмахнула на прощание пушистым хвостом, набрасывая на землю сонную тьму, которая мазнула по полотну света толстой кистью, стирая меня из парка.
Получше, да... Но "которая" все равно утяжеляет, имхо. Может, на "что" ее заменить? Исключительно по причине односложности?
Quote (Хэл)
Неожиданно желтый ))))) Но, может, и стоит как-то перестроить...
Если автору нравится - пусть живет, это я так, перфекционистничаю
Quote (Коша)
Я мчался в ночь так быстро, как могут мчаться лишь призраки, оседлавшие Вечность, но все же успел увидеть, как фонарь, склонившись к кошке по имени Ночь,
Quote (Хэл)
В принципе, это лексическая анафора, только примененная в прозе, а не в поэтической форме.
Да я вообще-то тоже сперва так подумала, но прикинула - нет, не она, родимая:
Ана́фора или единоначатие (др.-греч. ἀναφορά — приписывание, средство к исправлению[1]) — стилистическая фигура, состоящая в повторении сродных звуков, сло́ва или группы слов в начале каждого параллельного ряда, то есть в повторении начальных частей двух и более относительно самостоятельных отрезков речи (полустиший, стихов, строф или прозаических отрывков)
Грозой снесённые мосты, Гроба с размытого кладбища
Анафора морфемная Повторение одних и тех же морфем или частей слов:
Черноглазую девицу, Черногривого коня.
Анафора лексическая Повторение одних и тех же слов:
Не напрасно дули ветры, Не напрасно шла гроза.
Анафора синтаксическая Повторение одних и тех же синтаксических конструкций:
Брожу ли я вдоль улиц шумных, Вхожу ль во многолюдный храм, Сижу ль меж юношей безумных, Я предаюсь моим мечтам.
Попыталась переделать как-то, чтобы обе "ночи" были в начале - хотя бы каждая - своего кусочка - не вышло. Вторая не переставляется без серьезной перестройки предложения, и тогда нужно бы третью (после первой), чтобы вторая (ставшая последней) смотрелась именно анафорой, а не повтором (
Ночь...мрак, в смысле, да?-))))) Я - кошка. Хожу, где вздумается. Гуляю сама по себе.
Ага, но нам в свое время такое объясняли как один из вариантов лексической анафоры в прозе )))
А чем тогда от повторов отличается? Так любой МТА может с умным лицом заявить: "От повторов слышу - а сие еси эта... анафема... во!" А анафора в прозе, в моем имхошном представлении - это как-то так, но можно и поменьше, просто другой пример выискивать влом, а придумывать еще ленивей: жарко ) :
"Малахай жалко ссутулился и, горестно вздыхая и отфыркиваясь, прижался к хозяйкиным ногам, уткнув черный мокрый нос в колючую шерсть юбки. Черная копоть... Провалившиеся черные перекрытия, продавленные изломанными огнем бугристыми черными балками... Вонзающиеся в серое небо вопиющими об отмщении перстами черные каминные трубы... Безобразные черные проплешины, выгоревшие в бурой пожухлой осенней траве... Горький черный запах гари, расползшийся и отравивший собой всю улицу, всю землю и весь воздух вокруг... Черный день. Черное время. Черное место. Живых здесь быть не могло. С неба, как замерзшие слезы холодного бога, стали медленно падать огромные белые снежинки."
Тут "черный" разбросано как попало, но его много, поэтому тянет на систему, а не на банальные повторы. А где мало, там бы им в начале кусочков своих находиться, чтобы какой-то ритм создавался, сиречь намек на закономерность ) Я - кошка. Хожу, где вздумается. Гуляю сама по себе.
А чем тогда от повторов отличается? Так любой МТА может с умным лицом заявить: "От повторов слышу - а сие еси эта... анафема... во!"
Ыыыы, не вспомню сейчас уже то высокомудрое определение, которое мне давали )))
Вариант:
Фонарь с достоинством испанского гранда поклонился мне, качнув бронзовой шапкой. Кошка, одарив загадочной улыбкой Джоконды, взмахнула на прощание пушистым хвостом, набросила на землю сонный мрак, что мазнул по полотну света толстой кистью, стирая меня из парка.
Я мчался во тьму так быстро, как могут мчаться лишь призраки, оседлавшие Вечность, но все же успел увидеть, как фонарь, склонившись к кошке по имени Ночь, читает ей старые, как мир, стихи о любви.
Сообщение отредактировал Хэл - Воскресенье, 15.07.2012, 15:13